В конце июня 2021 года мы с моей подругой Настей вдруг решили отправиться в Сербию. Вылет был через пару дней после покупки билетов. Настя учится на иконописца и интересуется монументальной живописью. Я к тому моменту уже год учила сербский и хотела попрактиковаться и поглядеть на горы, да и на фрески тоже.
Мы летели самым дешевым рейсом с 10-часовой пересадкой в Варшаве. Но что станет препятствием для двадцатидвухлетних русских барышень, которым хочется поглядеть на фрески? Переночевали в холодном аэропорту на железных стульях — и в путь. Я успела не только поспать, но и перечитать «Героя нашего времени» и «Княгиню Лиговскую».
Нас интересовали главным образом фрески, а в Косово, где они интереснее всего, мы заезжать не думали, и сложился следующий маршрут: Белград — монастырь Милешева — Жичский монастырь — Студеница — Сопочаны — Джурджеви ступови — Белград.
На набережной Дуная
В Белград я влюбилась с первого взгляда: он очень южный, шумный, людный и душевный. Где роскошный ар-нуво c изысканной лепниной, красивыми статуями и свисающим с балконов плющом, где строгий академизм, где пресловутый брутализм, а где размашистый Калемегдан с выгоревшей травой — и все в удивительной гармонии, слегка обшарпанное, но мне такое намного ближе, чем ярко-розовая краска на особняках моей любимой старой Москвы.
Сербы в Белграде
На сербах никаких головных уборов в плюс сорок с лишним, на шумных улицах всюду курят, пьют «кафу» и едят «сладолед», расслабленные породистые собаки ходят за своими хозяевами без поводков, а на рекламных щитах предупреждение, что у собак нет обуви и не надо им гулять по раскаленному асфальту. Наверное, кого-то Белград отпугнет тем, что совсем не прилизан, но нам с Настей он очень полюбился. Рискуя впасть в субъективность, я бы даже сказала, что в нем чувствуется вкус и умеренность (может, это синонимы?), нет никакого «дорого-богато», но при этом набережная, центральные улицы, парки, скульптуры сделаны с любовью и тактом.
Настя на набережной Дуная
На следующий день мы на поезде почти через всю Сербию отравились на юг, в городок Приеполе, ближайший к монастырю Милешева с его знаменитым белым ангелом. Вот что я написала по горячим следам: «Сейчас вечер. Мы с Настей сидим, укутавшись в одеяла, на балконе, увитом виноградом толщиной с мужское запястье; я пью пиво, которым нас угостил хозяин, а Настя “црну кафу”, варварски заваренную в стакане. Когда мы сюда ехали, наша станция была последней, и к концу поезд был почти пустой. К нам подошел “кондуктор Саша” и оказалось, что он родом из этого Приеполя. Он обрадовался и сразу начал весело тараторить, позвонил какому-то таксисту, чтобы тот нас забрал с вокзала и сейчас же отвез в монастырь, позвонил хозяину нашей квартиры и сказал, что “све је у реду” и поезд уже вот-вот придет. С таксистом, к счастью, я смогла потом договориться, чтобы поехать в монастырь не вечером, когда он закрыт, а утром.
Птичий клин над Дунаем
Квартира, в которой мы остановились, это, по слову Насти, какая-то мечта, которую никогда не мечтал. Она невысоко на горе, в побеленном внутри и снаружи домике с глиняной черепицей, деревянными ставнями, маленьким двориком. Сегодня жара спала, прошел дождик и пахнет здесь как в заповеднике, от этого какой-то приятный дурман.
…Проснулись по будильнику в шесть сорок. На завтрак выпили павлаку и съели перепелиных яиц, заверенных в стакане (подходящей посуды нет). В восемь за нами приехал пиратского вида таксист Бо́рис с сигаретой в зубах и невнятной речью и повез нас через горные деревни смотреть белого ангела.
Монастырь располагается в очень красивом месте: рядом бежит речка, по которой он назван, над ней красивые деревянные мостики, кругом зеленые горы со скалами. Территория очень ухожена, для Сербии даже слишком, и на этом фоне сам Вознесенский собор с белым ангелом немного теряется, слишком все новое и аккуратное. Но запах от ухоженных цветов был такой же свежий, сладкий и одурманивающий, как в Приеполе. От белого ангела невозможно оторвать глаз. Другие фрески не уступают по технике, но характерно, что пощадили турки только белого ангела, видимо, не поднялась безбожная рука. Мы приехали рано и кроме нас в соборе не было ни души, смогли смотреть столько, сколько хотели. Настя сказала, что самое поразительное в нем, что так просто для восприятия выражена такая сложная христианская мысль. Собственно, все христианство в одном изображении».
Монастырь Милешева. Сливовый сад.
Из Приеполя мы отправились в город Чачак (маленький и милый), а оттуда в Кралево, ближайший городок к следующей нашей точке — Жичскому монастырю. Из моих записок: «Нам пришлось проехать обратно половину того же пути, по которому мы ехали в Приеполе, но уже на автобусе. Дорога была в этот раз еще более живописной. Поезд едет по ровной плоскости, не поднимаясь и не спускаясь, то и дело он проезжает по проделанным в горах тоннелям. Автобус же едет прямо по горам, и с одной стороны из окна видно, как они спускаются вниз, а с другой стороны, как поднимаются вверх. Были дорожные знаки с машинами, падающими с моста, коровами и оленями, осыпающимися камнями. Были и поля, и коровы, и лошади, и козы, и широкие реки, оторваться от окна было невозможно.
В Кралево мы приехали, когда уже начинало темнеть, а надо было успеть до деревни у монастыря, где мы должны были ночевать. Идти до нее несколько километров, закат, мы без какой бы то ни было связи (только “мапа”) и почти не успеваем к нашему и без того позднему заселению. Второпях мы дошли до набережной у реки, которую надо было перейти, и увидели прекрасный вечер в небольшом южном городке: дети разных возрастов играли на нескольких баскетбольных площадках, вокруг лупили мячами по стенам и сражались на деревянных прутьях. В соседнем кафе громко играла музыка, где родители курили и пили пиво, а через реку виднелся почти тосканский пейзаж с розовеющим небом и голубыми горами.
В итоге мы чудом даже не опоздали и пришли очень уставшие и довольные. В нашем распоряжении был целый деревенский дом, хозяйка долго с нами разговаривала и помогла спланировать путь до Студеницы, она географ. Мое настроение было прекрасным кроме прочего еще и потому, что за этот день несколько раз похвалили мой сербский. Я разговорилась и вошла во вкус.
В этой деревне пахло сеном, вечером была приятная деревенская прохлада и влажность. За окном отчаянно квакали лягушки, было слышно экзотическую для московского уха ночную птицу. Утром мы проснулись от блеяния козла. Это был наш самый спокойный день».
В деревне у Жичского монастыря
На территории Жичского монастыря Настя рисовала, а я читала. Нам повезло, с собора была снята штукатурка и обнажилась его чудесная кладка. Мы несколько часов рассматривали строгие византийские лики, а потом в полумраке, где видны были уже только отблески фресок, при заходящем южном солнце отстояли вечерню.
Вознесенский собор с обнаженной кладкой
Через две ночи мы отравились в Студеницу, где был какой-то праздник. Из записок: «Я в монастыре Студеница. Здесь нас с Настей щедро и совершенно безвозмездно накормили и напоили шливовицей. Мы долго разговаривали с одним скромным виноделом и его веселым другом, они сидели со своими семьями. Я смотрю фрески в небольшом тумане. Сижу в притворе, где рядом со мной очень характерного вида серб спит на стасидии в позе «Ивана Грозного» Антокольского. Нам повезло, распятие XII века не закрыто лесами, хотя многое другое закрыто. За стеной горы, сегодня мы ночуем в деревне, докуда еще надо добраться…».
Дальше были самые авантюрные часы нашего путешествия. Набравшись смелости, мы стали голосовать до города Ушче, откуда приехали в Студеницу (никаких автобусов видно не было и деваться было некуда). Нас подвезли два строителя, похожие на героев Кустурицы: галантно усадив нас на задние места, предварительно расчистив их от стройматериалов и проводов, водитель, ехав по горному серпантину, держал руль одним локтем, разговаривал сразу по двум телефонам и при этом курил, а его сосед постоянно поворачивался к нам и извинялся за то, что на каждом повороте его кресло отрывается и потом с громким хлопком возвращается в исходное положение. При этом играла веселая балканская музычка.
Пастухи у Джурджеви ступови
В Ушче мы пропустили наш автобус и стали дальше голосовать. Сначала нас вез трогательный дедушка, рассказывавший про своих внуков, а потом два молодых мусульманина из Нови Пазара. Через минуту после того, как они нас взяли, их остановила полиция, но из-за того, что они везли русских барышень, их отпустили. За это молодые люди обещали провезти нас по любым местам, что было нам на руку: мы не пользовались интернетом, а место, куда нужно было добраться, далеко в горах. В итоге два чудесных мусульманина весь вечер возили нас по православным святыням: показали нам древнюю Петрову Цркву, свозили в Сопочаны, а потом отвезли в наше жилище, расположенное рядом с монастырем Джурджеви ступови. Там нас встретило дружное семейство православных сербов. Красота кругом была страшная, от слишком большого количества впечатлений я ничего не писала. Хотелось запомнить каждое мгновение — когда еще в ближайшее время я буду ночевать у сербов в горах? Утром проснулись очень рано и пошли встречать рассвет, сначала было солнце, а потом пошел мелкий дождь, дети хозяев подвезли нас на службу в Джурджеви ступови, где кроме нас были только настоятель, дьякон и певчий. Мне было неловко, казалось, что мы нарушаем их покой. После службы настоятель, отец Гаврило, предложил нам выпить «кафу» и поговорить. Мы разговаривали больше часа, он расспрашивал нас о наших семьях, о России, рассказывал про Неманичей, показывал горы и объяснял, где что находится, рассказывал про трудные отношения между местными православными и мусульманами, делился своими планами по консервации фресок, заботливо интересовался, есть ли у нас теплые вещи, покормят ли нас, знаем ли мы, как будем добираться до Белграда.
Овцы у Джуджеви ступови
В Белград мы приехали на автобусе из Нови Пазара и на следующий день, опять через Варшаву, отправились в Москву. К концу я уже устала и, нарушая свой договор с собой, перешла на английский.
Калемегдан